Леонид Алёхин - Сердце Чёрного Льда [С иллюстрациями]

Так говорил Анже Савина, повелитель Юга.

Так говорил Якош Белин, лорд Серединных Земель.

Неведомый Враг, таившийся за стеной Черного Льда, был единственным свидетелем их клятвы.

Глава IV Ночь ледяных ножей

январь 400 года от Коронации

— Я бы сказал, что они ушли под покровом ночи, — усмехнулся Баир Калад. — Но в этом стылом краю всегда ночь. Вся поэтика пропадает даром.

Помощник управляющего, Бор, хмыкнул. Он на дух не переносил надутого саманского хлыща и его непонятные шутки.

Сам управляющий, благородный Терво Килич, промолчал. Он был слишком озадачен случившимся. Такого на его памяти еще не было.

Тангу ушли. Все до единого. Над крышами домов-улэйа не курился дым. Сами дома были пусты — об этом доложили Терво стрельцы. Прослышав, что на окраине Хлада творится неладное, управляющий поднял в ружье всю приписанную к поселку роту и приказал вывести «громовые сани». В памяти еще была свежа история с убитым золотоискателем и карательной экспедицией, снаряженной прошлым управляющим. Отцом благородного Терво.

Старик до самой смерти рассказывал о коварстве и кровожадности маленьких собачников. Пусть Терво Килич никогда не относился к словам отца всерьез, сегодня он поступил точно по ним. Теперь ему было вроде как и стыдно.

Сотня пищалей и «громобой». С кем он собрался воевать? Тангу ушли, забрали своих собак, сани-кутэ, на которых возят детей и женщин, даже посуду и утварь из домов. Да, они забыли предупредить его, управляющего, о своем уходе. Не стрелять же в них за это?

— Мастер Калад, — сказал Терво. — Я хотел бы видеть вашего старшину. Мне интересно, что скажет Мастер Атмос. И, Бор, — он повернулся к своему помощнику. — Разыщи мне капитана Мая. Может, его люди знают, в чем дело?

— Да не надо его искать, — пробасил Бор. — Вон он идет. И Мастер Атмос с ним.

После рощи Хатэ совсем перестала обращать на Миху внимание.

Это было еще хуже, чем удар локтем под дых, полученный, когда он попытался ее обнять. Несильный, но умелый и очень болезненный. Миха аж сел обратно на шкуры.

— Ты чего? — выдавил он.

Охотница сняла со стены лук и положила рядом с Михой.

— Одевайся, — сказала Хатэ. — Пойдем в рощу. Буду учить тебя. Стрелять учить.

— Я умею, — гордо сказал сын Атмоса.

Он правда умел. По крайней мере, накладывать стрелу и пускать ее в цель. Его и других мальчишек учил Линек, бывший лейтенант Следопытов. «Пищаль дает осечку, — говорил он. — Скорострел дает осечку. Лук никогда».

Хатэ фыркнула. Присела рядом с Михой, взяла его за правое запястье, повернула руку ладонью вверх.

От прикосновения девушки-тангу по коже побежали мурашки. Но в груди еще жила память об ее ударе. Миха решил блюсти приличия.

— Твоя рука гладкая, — сказала Хатэ. — Это не рука охотника. Вот рука охотника.

Она продемонстрировала Михе свою ладошку с мозолями от тетивы.

— Буду тебя учить, — подвела черту Хатэ.

Внимательно посмотрела на Миху и вдруг щелкнула его по носу. Залилась серебристым смехом.

«Она замечательная», — подумал Миха. Внизу живота разливалось приятное тепло.

Они провели в роще несколько часов. Пока от таежного холода и ударов тетивы у Михи не онемели пальцы.

Очень быстро выяснилось, что Миха не умеет стрелять.

«Уметь стрелять», с точки зрения тангу, означало: в неверном лунном свете с двадцати шагов попадать в круг, начерченный ножом охотницы на стволе дерева. Сначала круг был размером с кулак йотуна, чуть поменьше человеческой головы.

Стоило Михе доказать свою способность управляться с такой мишенью, Хатэ нарисовала внутри круга еще один. Уже с человеческий кулак. И приказала Михе отойти еще на десять шагов.

— Ты неправильно держишь лук, — говорила охотница.

— Ты слишком сильно оттягиваешь тетиву.

— Ты слишком рано отпускаешь тетиву.

— Ты не задерживаешь дыхание.

— Ты не выдыхаешь.

— Ты никогда не научишься стрелять.

— А я и не хочу! — закричал Миха и со всей силы швырнул лук в снег. — Зачем оно мне?!

Все это время он старался не думать, что означает круг на древесном стволе. К чему он готовится, всаживая в него стрелу за стрелой?

— Так нужно, — Хатэ подняла лук и протянула ему. — Это должен быть ты.

— Что я? Что я должен?

— Ты должен выстрелить. Только ты можешь убить йоро-мангу.

Йоро-мангу. Оборотень из Кагалыма. Слуга Черной Звезды.

Алан Атмос. Старшина рудознатцев.

Отец Михи.

— Почему я? — спросил он шепотом. — Если надо… почему не дед Ойон? Не ты?

— Должен ты, — Хатэ подошла к нему, расстегнула Михе воротник, повела по шее указательным пальцем. — Когда злой дух поселяется в теле, он прогоняет душу из сердца. Сердце йоро-мангу превращается в кусок льда. А душа убегает и прячется здесь.

Ноготок тангу уперся в ложбинку между ключицами Михи.

— Если позвать душу наружу — оборотень умрет. Но твой отец не простой оборотень. Он слуга самих Хозяев. В его жилах их черная кровь. Его душа крепко заперта.

Ноготок царапнул кожу Михи.

— Чтобы позвать душу твоего отца — нужна твоя кровь. Душа услышит ее голос и бросит тело. Йоро-мангу умрет. Большое Зло не случится.

— Ты должен будешь напоить острие стрелы из своей руки. Вот так, — Хатэ показала, как втыкать стрелу в предплечье, чтобы не задеть мышцы. — А потом ты попадешь йоро-мангу сюда, — она прикоснулась стрелой к ложбинке. — И освободишь его душу.

— Как вам это нравится, Алан? — спросил управляющий, обводя рукой опустевшие дома тангу.

Мастер Атмос был бледен и выглядел изможденным. Однако же для человека, потерявшего сына, он держался молодцом.

— Я ожидал чего-то в этом роде, сударь Килич. Капитан Сурга считает, что тангу виноваты в пропаже Михи. И в других ужасных делах тоже.

Благородный Терво пребывал в замешательстве. Он обернулся к Маю, застывшему рядом с Атмосом белым столбом, Снежным Человеком. От Следопыта вроде даже тянуло холодом.

— Так и есть, — сказал Май Сурга. — Мои люди наткнулись в Котловине на трупы людей, убитых дикарями. Там несколько десятков человек. Рабочие, рудознатцы, есть даже Следопыты. Спешил вам доложить и встретил Мастера Атмоса.

— Вот твари, — Бор сжал громадные кулаки. — А ведь говорил вам батюшка, сударь Килич, только вы не верили. Он знал, как с волчатниками дело иметь.

— Постойте, я не понимаю, — управляющий переводил взгляд то на одного, то на другого собеседника. — Капитан Сурга, милейший, вы уверены, что это наши тангу постарались? Не пришлые дикари? Не каторжники?

— Может, и пришлые, — угрюмо сказал Май. — Только зачем наши-то с места сорвались? Все и сразу.

— Нет, я решительно отказываюсь в это поверить, — Терво замотал головой. — Бор, дружок, давай моего йотуна. И построй стрельцов. Мы отправляемся в Котловину.

Управляющий обернулся к Атмосу.

— Я должен увидеть все своими глазами. Вы поедете со мной, Алан?

— Всенепременно, — по щекам Мастера прокатились желваки. — Может, я найду там Миху.

— Что мы делаем здесь? — спросил Миха.

Хатэ не отвечала. Она не разговаривала с ним и замечала Миху не больше, чем поваленный ствол ели, за которым они укрывались. Сначала было просто обидно. По истечении двух часов бдения у тлеющего костерка равнодушие охотницы вывело Миху из себя.

— Слушай, я с тобой разговариваю или с кем?! — гаркнул он.

— Тихо! — велел дед Ойон, появляясь за спиной Михи.

Вот только что его не было. И вот он здесь.

Горбится, опираясь на узловатую палку. Смотрит на Миху одним глазом.

— Хатэ молчит не потому, что не хочет с тобой разговаривать. Хатэ молчит потому, что занята. Она отводит от нас глаза Хозяев Кагалыма. Лучше ей не мешать. Хозяева совсем близко.

Миха хотел было спросить, как маленькая Хатэ отводит ледяные глаза Хозяев. Но тут дед Ойон шикнул и прижал палец к губам.

Хатэ метнулась, разворошила костерок и быстро-быстро закидала его снегом.

Миха не сразу понял, в чем дело. Дед Ойон указал палкой вниз, в Котловину.

Осторожно приподнявшись над поваленной елью, Миха увидел спускающуюся по склону вереницу людей — стрельцов в полушубках и круглых шапках, белых Следопытов, разношерстно одетых поселенцев.

Среди них он острым глазом углядел управляющего Килича. Справа от него шел, настороженно озираясь, здоровяк Бор. Слева помощник отца, молодой Мастер Калад.